"... они сидят в темноте, спиной к кухонному шкафчику, и о чем-то говорят. Им виден кусок неба и дом напротив, в нем светится лишь 1 окно. Все спят. 4 часа утра. Незаметно вечер перетекает в ночь, а она растворяется бутербродами на черном хлебе, их поздний ужин. Одна говорит, другая слушает. Одинаковые силуэты, разные жизни. Если повернуть голову, и чуть-чуть прищурится, станут видны глаза. Раз - и она переносит на себя ее взгляд. Аккуратно, не торопясь расправила и наложила контур к контуру. Два - и у нее ее губы. Чуть кривляется, пробуя сложить их в трубочку, улыбаясь - сидят как влитые. Еще немного... Три - ... кто из них кто? На этот вопрос она не сможет ответить даже утром. Все продолжают спать"
Я откровенно устала) Казалось бы, за весь день так толком ничего и не сделала, но чувствую себя усталой. Усталой и чертовски довольной, что смягчает первое состояние. Поводов тому масса. Во-первых, с пятницы на субботу приезжала с ночевкой очаровательное существо по имени KotenOK. И здесь я посмею сделать небольшое лирическое отступление: с этим человеком нас связывают очень своеобразные отношения. Знакомы мы давно - по сети, через дневники. Есть тут и моя неудачная love-стори с общим знакомым, свидетелем которой была Котя, и наши попытки встретиться - прямая Волгодонск-Ростов, одна невразумительная встреча на фестивале, и еще много всего. Этот человек стал моей названной дочкой, и мне льстило, что не общаясь тесно, она тем не менее почему-то обожала меня. Вчера мне стало ясно почему. Мы с ней фатально похожи, что неизбежно притягивает. И дело не столько во внешности, хотя каштановые волосы и странные серовато-зеленые глаза у нас присутствуют, а в некой настроеннности на одну волну. Наверное, такой я была лет в.... 17? "- Я сейчас зашел, и даже не сразу понял, кто из вас кто". Она - это альтернативная я, альтернативная WinKi, и еще куча других людей, которые промелькнули в ее лице за все то время, что мы общались. Я благодарна и рада, что ты выбралась к нам. Наконец-то, отбросив внешние факторы, я смогла узнать тебя поближе, и увиденное мне понравилось. Хотя вести умные разговоры в 4 утра - это уже так непривычно *улыбаясь* И мне все казалось, что я слушаю саму себя. Странная акустика. В общем, добро пожаловать, Котя)
А дальше было утро, поспешные сборы и целый день в компании одной из ростовских ролевых команд. Да, Вы не ослышались - я ходила на тренировку, что в свою очередь родило у меня маленький литературный экспромт. Предупреждение: все описанное ниже имело место быть, и могло произойти, все персонажи реальны, а совпадения не случайны....

читатьОни пришли на поляну одними из первых. Сначала долго ехали куда-то на Север, потом свернули в сторону деревьев. Шли по сухим веткам, и влажной земле, и каждый думал о своем. Он, наверное, предвкушал тренировку, и потому иногда крепко стискивал ее ладошку, и невольно ускорял шаг. Она мысленно прикидывала, сколько грязи принесет домой, и краем глаза осматривала лесок – зеленые проплешины мха и травы, серый сухоцвет и особый, ни с чем не сравнимый запах. И тишина…
… впереди мелькнули чьи-то силуэты, и тогда он что-то громко закричал. Ответный рык ударил по барабанным перепонкам, и ей на секунду показалось, что сейчас им навстречу двинется войско. Она даже почувствовала, как вздрогнула земля, выдохнула, и… Вместо этого ужом из-за наваленных стволов скользнул мальчишка. Взъерошенный горшок волос, хитрющие глаза из-под челки и синий балахон. Хоббит, как она узнала позднее. Он пожал руку ее спутнику, и поприветствовал ее саму, шутливо склонив голову. Она немного разочаровалась…
Внутри поляны уже разминались несколько хрупкого вида юношей, совсем не похожих на брутальных дядек с бородой. Младше меня, - прикинула она, и улыбнулась, когда маленький Хоббит подкрался к дерущимся сзади, и полоснул одного из них по спине деревянным ножом. За что был немедленно атакован. Дурачатся. Она оглянулась по сторонам. Кто-то стоял, прислонившись к дереву, и играл на сотовом. Кто-то переодевался. Кто-то просто общался. Самые обычные парнишки – увидишь на улице, не запомнишь. Он повесил куртку, поздоровался со всеми, и она отошла поближе к костру, освобождая себе поле обзора. У костра уже колдовал командир отряда, и она засмотрелась на его уверенные движения. Вот он подбросил в костер листы – как потом громогласно объявил на попойке, свою работу по английскому, вот он добавил веток, вот он уже отвлекся, отвечая на чей-то вопрос. Она зацепилась за него взглядом, мысленно вписывая его в полотно своей будущей книги. «Он может быть главным сюзереном, этаким добрым правителем с тяжелой рукой... или нет, менестрелем… или…» Невысокий и потому обманчиво не внушающий угрозы, похожий на птенца в своей мешковатой одежке. Тонкая шея, трогательно большие ноги в грязных берцах, спутанные светлые волосы, внезапно добрые светлые глаза и мягкое для ее уха имя – Густав. Он странным образом был ей знаком. Откуда – она не знала. Движение черного на поляне резануло сетчатку, и слегка переместившись, чтобы ничего не пропустить, она увидела, как ее спутник, уже переодевшийся и доставший меч, дерется с каким-то темным парнем. «Он великолепен», - мелькнуло у нее в голове, но, увы – по отношению к незнакомцу. Худощавый, темноволосый, он двигался с какой-то агрессивной грацией, и если бы она писала о богах, он смог бы стать неким отражением Ареса. Воинствующий бог. Этакий идеальный ассасин. Он был чем-то зол, а потому его удары были стремительны, и без свойственного людям страха навредить. Казалось, он жил мгновением, пока его меч искал меч противника. Когда их разминка закончилась, он прошел мимо, и она смогла разглядеть темные глаза и родинку на щеке. Однако смотреть ему прямо в глаза она отчего-то не стала, фиксируя мельчайшие детали быстрыми косыми взглядами. «Он похож на индийца…» Поежилась, и подумала, что врядли хотела бы стоять против него с оружием в руках. А на поляне начиналась тренировка… Густав умело строил и побуждал к движению. Темный боец, как она узнала позднее, Эол, буквально набрасывался на противников. Хоббитенок делал мелкие гадости. Спустя пару часов она немного заскучала, и почувствовала, что пропиталась сыростью и дымом.
… то и дело подходили все новые и новые люди. Поляна сотрясалась от рычания и смеха. Она улыбалась, с кем-то здоровалась за руку, кивала и тотчас забывала имена. Становилось шумно, разговоры перетекали в русло отрядных дел, и она все чаще и чаще подходила к костру. Симпатичная девушка по имени Чеза болтала с ней о каких-то мелочах, то и дело мимо проносился Хоббитенок, Акела плела косички спокойно лежащему Винсу – в полянном мирке царила своя жизнь. «В следующий раз я возьму фотоаппарат», - мелькнуло у нее.
Солнце скрылось, когда, наконец, командир объявил об окончании тренировки. Народ расселся вокруг костра, и наступил момент чревоугодничества. Свеже-«подкопченный» хлеб, нагретые над костром сосиски и пластиковые стаканчики с вином – все это было так похоже на ее анимешное прошлое, так странно кольнуло в сердце…. Вскоре она захмелела. Огонь тоже пригубил вино, и плясал какой-то затейливый танец, то освещая лица, то погружая их в мягкий полумрак. Живописно. «От слова жить».
- Пойдем? – Шепнул он ей на ухо, и она кивнула. Отряд проводил их коллективным «пока», и они стали выбираться из леса. Он, наверное, смаковал полученные синяки. Она цепляла ботинками ветки, и думала о черной кошке с белым пятнышком, которая сегодня так и не появилась…

***
… костер в последний раз взметнулся и погас, оставляя сидящих около него, в темноте. Четыре силуэта, последние из шумной компании. Вдалеке жил город, а на крохотном пятачке, образованном их телами, царила тишина. Она становилась глубокой, и казалось, в этом месте берет свое начало ночь…
- Ветер становится холодным, - произнес кто-то из них.
- Я думаю, нам пора возвращаться. – спокойный голос командира: не вопрошающий, а повелевающий.
Они зашевелились, и странное мерцание вдруг стало нарастать от уже погасшего костра. Оно осветило посерьезневшее лицо Хоббитенка. Он словно стал старше, и какая-то глубокая бездна прильнула к его глазам. Светло-рыжеватые волосы Ляли засверкали золотом, кожа засияла мраморной белизной, и на миг показалось, что сотворена она из пены и моря, из песен и неба, и прекрасна неземной красотой… И только темный Эол остался так же черен, только чуть вытянулся, да покрылись щетиной щеки. Он вскинул меч, холодный блеск скользнул по поляне, и рассмеялся.
- Неплохо мы сегодня повеселились, да, Отец?

***
... не мы верим в богов, они верят в нас...