Я хотела написать о тебе в том же стиле, что и об остальных, но почему-то не получается…

Слова выходят какие-то не те.

Не твои.

Откидываюсь на спинку кресла и перевожу взгляд на окно.



Странно, странно, вечером стеклянным,

Таять, таять вечером стеклянным,

Таять…



Уже совсем стемнело.

Стеклянный вечер сменила гранитная ночь.

Непроницаемая и иллюзорная.

Снова надеваю очки.

Появляется резкость.

Я же о тебе собиралась писать…

Тупо пялюсь на клавиатуру.



Но я молчу, не смея солгать,

Как лед мои ладони опять,

Мои законы древнее новой любви,

Сухие губы, как темный камень,

Молчат веками, молчат веками





Впервые решаю посчитать количество клавиш.

104…

А пользуюсь я, в основном, лишь буквенными и клавишей Enter. Нда…

На столе ваза с нарциссами, канцелярский набор, две фотографии в рамочках и стакан молока…

Начинаю…



И ангел из шелков и стали

Протянет нежных рук детали.

Поцелуй, он как лед и пламя,

Шелестит небосвод крылами.



…и снова стираю набранное.

Пожалуй, за меня все скажут стихи…



Спокойные ночи, волокна и линии из серебра...

Горящая влага, дым сигареты, колдовские слова...

Как черная кожа на белой коже, сверчок телефона, забытые номера...

Твои клаксоны, далекие саксофоны, и свободные свитера...

Лимоны в бокалах, полночное солнце, мой барабан...

Ночи кларнетов под тонкой рубашкой, два острия...

Как белая кожа под черной кожей, как тени на льне...

Танцы в прихожей, из этих сброшенных туфель разольется луна...

(Настя Полева)