Две записи
Давно хотел это написать.

Старик взглянул неодобрительно на мою комнату и брюзгливо поджал сизые губы. Был он сух и желт, в тех годах, когда их количество забывается даже тем, кому они, года, принадлежат.
- Ну, братец, - произнес он, наконец, - Живешь ты, как свинья, ей-богу.
- Это почему же? – оскорбился я. Комната, хотя не сияла идеальной чистотой, была прибрана к приходу гостя.
- А сам смотри, - он подошел к балконной двери, склонился и поманил меня пальцем, - вот что это? – толстый палец с вросшим ногтем указал на серый налет на пороге.
- Плесень…
- Вот я говорю: живешь ты, братец, как свинья!

**

Другая запись, рассудительная.

Плохо все вышло, плохо то, что в неподходящий момент сайт отключился надолго, а я получил много свободного времени. Для иных людей свобода вредна – столько они успевают сделать ненужного, пока у них не отобрали свободу.
Маясь бездельем, я заглянул на ЖЖ, отряхнул пыль со старого журнала, положил его на полку и осмотрелся. И вдруг заметил, с какой-то щеминкой в груди, что ЖЖ, хотя и был назван тюрьмой, - но явился тюрьмой интересной.
Он другой, нелюбимый мой сайт. Он напомнил мне взрослую жизнь, с ее вечными спешками, с холодной и чопорной учтивостью, с вежливостью, которая дана воспитанием и редко – симпатией.
А дайри, столь горячо любимые дайри, что я согласился терпеть ради них все ошибки, все неудобства, показался чересчур детским сайтом. Словно я подошел к группе детей, которые заняты чем-то важным, но все их дела уже пережиты мною и мне неинтересны.

И тут пришел ответ на вопрос, почему на дайри так любят читать тех, кто взрослый.

Я не могу уйти с дайри, тщеславие крепче веревки держит меня, но в ту минуту – клянусь – когда от безделья я стал вчитываться в записи ЖЖ, я понял, что именно здесь живут те, кто равен мне. Кому я равен. Словно я попал в свою стаю, пусть и не заметившую новичка.

А Ваше мнение?