Вчера вечером мне в руки попали сказки Андерсена. От нечего делать, я решила перелистать их, но неожиданно для самой себя, увлеклась...Теперь перечитываю, находя тысячи незамеченных в детстве оттенков и смыслов. Люди, перечитывайте иногда книги! Даже сказки...особенно сказки...
Мотылек.
(Г.Х.Андерсен)
Мотылек вздумал жениться. Конечно, ему хотелось взять за себя хорошенький цветочек.
Он посмотрел кругом: цветочки сидели на своих стебельках тихо, как и подобает еще не просватанным барышням; но выбрать было ужасно трудно – так много их тут росло.
Мотыльку скоро надоело раздумывать, и он порхнул к полевой ромашке. Французы зовут ее маргариткой и уверяют, что она умеет ворожить. По крайней мере, возлюбленные всегда прибегают к ней, обрывают лепесток за лепестком и приговаривают: «Любит, не любит, плюнет, поцелует, к сердцу прижмет, к черту пошлет?» - или нечто в этом роде; всякий ведь спрашивает по-своему. И мотылек тоже обратился к ромашке, но не стал обрывать лепестков, а перецеловал их, думая, что всегда лучше действовать лаской.
- Матушка маргаритка, полевая ромашка, мудрейшая из цветов! – сказал он. – Вы умеете ворожить! Укажите же мне мою суженую! Тогда, по крайней мере, я сразу смогу посвататься.
Но ромашка молчала – она обиделась. Она была девицей, а ее вдруг назвали матушкой – как вам это нравится?
Мотылек спросил еще раз, потом еще, ответа все не было. Ему стало скучно, и он полетел прямо свататься.
Это было раннею весной; всюду цвели подснежники и крокусы.
- Недурны! – сказал мотылек. – Миленькие подросточки! Только…зеленоваты больно!
Мотылек, как и все юноши, искал девиц постарше.
Потом он оглядел других и нашел, что анемоны горьковаты, фиалки немножко сентиментальны, тюльпаны – щеголихи, нарциссы простоваты, липовые цветы и малы, да и родни у них пропасть, яблоневые цветы, конечно, почти что розы, но уж чересчур недолговечны: ветром пахнуло, и нет их, стоит ли тут жениться? Горошек понравился ему больше всех: бело-розовый, просто кровь с молоком, нежный, изящный, да и на кухне не ударит лицом в грязь, - словом, девица хоть куда! Мотылек совсем было уж собрался посвататься, да вдруг увидал рядом стручок с увядшим цветком.
- Это…кто же?
- Сестрица моя! – отвечал горошек.
- Так потом и вы такая же будете?
Мотылек испугался и поскорее улетел прочь.
Через изгородь перевешивалась целая толпа каприфолий; но эти барышни с вытянутыми желтыми физиономиями были ему совсем не по вкусу. Да, но что же было ему по вкусу? Подите узнайте!
Весна прошла, прошло и лето, настала осень, а мотылек не подвинулся со своим сватовством ни на шаг. Появились новые цветы в роскошных нарядах, но что толку? С годами сердце все больше и больше начинает тосковать о весенней свежести, об оживляющем аромате юности, а не искать же их у осенних георгинов и штокроз? И мотылек полетел к кудрявой мяте.
- На ней нет никаких особых цветов, но она вся один сплошной благоухающий цвет, ее я и возьму в жены!
И он посватался.
Но мята не шелохнула листочком и только сказала:
- Дружба – и больше ничего! Мы оба стары; друзьями мы еще можем быть, но пожениться?... Нет, что за дурачество на старости лет?
Так мотылек и остался ни с чем. Он уж чересчур много выбирал, а это не годится, - вот и остался старым холостяком.
Скоро налетела непогода с дождем и изморозью; поднялся холодный ветер; дрожь пробирала старые скрипучие ивы. Не сладко было разгуливать по такому холоду в летнем платье. Но мотылек и не разгуливал, - ему как-то удалось залететь в комнату; там топилась печка, и было тепло, как летом. Жить бы да поживать здесь мотыльку. Но что это за жизнь?
- Мне нужны солнце, свобода и хоть маленький цветочек! – сказал мотылек, полетел и ударился об оконное стекло.
Тут его увидали, пришли от него в восторг и посадили на булавку в ящичек с прочими редкостями. Большего для него уж и не могли сделать.
- Теперь и я сижу на стебельке, как цветок! – сказал мотылек. – Не особенно-то это и сладко! Ну да зато это нечто вроде женитьбы: тоже не погуляешь!
И он утешался этим.
- Плохое утешение! – сказали комнатные цветы.
«Ну, комнатным цветам не очень-то верь! – думал мотылек. – Они уж чересчур близко знаются с людьми».