"Привет! Как дела? Знаешь корейскую группу шайни? Они сейчас в Москве Жалко, что я на работе, а не с ними" - "Они приехали на конкурс в качестве жюри. Был и будет мини-концерт Ты выздоравливайся!!" - "Конкурс k-pop cover dance Они вчера были на арбате и на красной площади с поклонниками".
...сибаритствую, завернувшись в покрывало, с пунцовыми от температуры щеками, и лениво пролистываю случайные дневники, отвлекаясь на голос Джонатана и Dido. Мне хочется есть, и не хочется ничего для этого делать. На кухне - 3 куска огромной гавайской пиццы в 50 см, она остыла, как и мои августовские терзания, и человек, купивший ее, застегивает рукава рубашки моими позвоночками, ничего не говорит мне и только гладит мои волосы. Уходит. "Знаешь, мне вчера Вера звонила, спрашивала твои контакты - кажется, она хочет с тобой общаться..." Каждый раз я гадаю: а вернется ли? Я не знаю, что мне думать, и потому думать не получается. Включаю и выключаю сотовый. Вспоминаю, какие толпы ехали вчера со стадиона, и как в темноте Павелецкой выпливал из переулка Театральный музей. Надо больше гулять. Выходить на любой станции, и бродить пешком. Надо не забыть про осенние обещания. Снова зачем-то включаю почти разряженный телефон. Я катастрофически не могу находиться одна, даже исполнив мечту: раз в год я стабильно выдаю из рабочего графика на один-единственный день какой-нибудь болячкой. Я провожу этот день в нервной томности - ожидая разыскивающих звонков от начальства, тревожась, и получая удовольствие только после официального окончания трудового дня - в 18:15 уедет первый автобус, и я выдохну. Заварю второй пакетик Терафлю, высморкаюсь в огромные бумажные полотенца, да свернусь клубком на кровати - вечером сюда приедет Княжна. Зная ее оберегательные порывы, с лекарствами, советами, нежностью да плавленным сыром. Вот уже лето, как я плотно на ней жената, и потом я расскажу вам об этой форме человеческого общежития)
Кот, с которым мы теперь вынуждены 2 недели жить вместе, нежен. Я не похожа на его хозяев, но он милостиво позволяет мне прилечь рядом, опускает свою опушенную лапу мне на руку, и мы дремлем. До звонка. Скидываем и спим снова. А тени, ложащиеся на зеленые газоны все тоньше. Взять бы да написать что-то осмысленное, прочесть бы повести о настоящем человеке, да не хочется, слишком холодно в этом раю. В комнате два окна, выходящих на две стороны, но и там и там - выбирай - яркий, нереально яркий для осени, свет. Попадая мне на руки, он как-то уж очень четко проваливается в складочки и микроморщинки. Я взрослею с каждой прожитой осенью. Я обнуляюсь каждой цыганской весной.
...вот потому и листаются комиксы "Несмешно", да острый приступ нежности окатывает при виде имен тех людей, с которыми мы переживаем эту, не первую осень. А тем, кого я осмелилась удалить... как мне кажется, я могу пожелать вам такой же удивительной осени, и отпустить. Чтобы кто-то, кто-то гораздо социальней и нежней, чем я, смог подойти к каждому из вас, не забыв ваше имя, и спросить - "Как ты, хорошая моя?"
...нашла на полке книгу про кота Нортона. Чтиво, от которого чешутся слезами глаза...