Про Дачу. Мое

[tsu-83]

- Ты мне аппетит отбила своим рассказом! - Воскликнула Кот. Я хитро улыбаюсь. День. Родители уехали. Мы сидим на кухне. Я - пишу что-то в ежедневник, Кот - читает книгу по учебной программе, периодически смеясь и посвящая меня в тонкие "чуйствования" романтизма.
- Тебе аппетит отбила эта книга про гей-рудокопа в "очаровательном костюме", который "омывает нежные члены" там, где "бьет божественная струя".
- Так с этим рудокопом народ в пещеры пошел клад искать. И там они увидели юношу, который в одиночестве пел эту песню про струи, про ночь голубую и свободу. - Котище читает это дальше.
- Знаешь, я бы на их месте обошла бы этого юношу дальней дорогой, а то мало ли...
- Кстати, одет был юноша только в плащ, который "обрисовывал его статное тело".
- О, теперь это так называется... Я думаю, он - романтический эксгибиционист....

- Мне одной хочется поменять телефон на Тардис?) Почта. Увы, ныне покойная.

сумбурность

"Здравствуй, мой незнакомый человек! Я пишу тебе за чем-то письмо, которое никогда не будет отправлено. Я видела твой почтовый ящик - он проржавел, и наверное, в нем по осени гнездятся застрявшие в межвременье осы. Я права? Улыбаешься. Значит, я права... Я открываю окошко нового поста и задумываюсь. Крепко так, не отвлекаясь на музыку, кофе или мысли о рудокопах. Я думаю, что я хотела бы рассказать об этих 4 днях. Быть может, то, что потихоньку выполняю данные еще весной обещания. Остался только Киев, но думаю, я смогу как-то договориться... От перепада кислородной насыщенности горит лицо. День я привыкала, несколько дней буду стараться отвыкнуть. С чего же начать? С пятницы. С пятницы, которую я чертыхала, поднявшись рано утром в состоянии "ну зачем куда-то ехать, если и дома хорошо?". А снаружи и впрямь была погода лишь для настоящих мужчин (с). Я не успела дойти до остановки, как осознала всю легкомысленность кофты: кто сказал, что для куртки еще рано? Мелкий дождь подгонял автобус. Он же буквально выживал из тела остатки сна, но Боги, как же никуда не хотелось ехать. Я не опоздала. Со мной действительно что-то не так, но и в пятницу я прибыла чуть раньше назначенного и оговоренного. И сразу увидела у колонны Кота. Сложив наши "да я просто чуть пораньше", мы получили еще час до автобуса. Выхино. Серое, и порядочно непорядочное утро. Концептуальные столбы, на которые я всякий раз натыкалась, выходя из зала ожидания. Бисер дождя на коже. Зябко, брр... И дивная сценка в аптеке:
....мы купили пластырь с чарующим названием "Мечта туриста 24" - до сих пор остается открытым вопрос, о чем же мечтал турист предыдущие 23 раза, и пластырь довольно гадкий, так и норовит сползти в ранки. Неважно, главное, купили. Медленно складываем чеки и деньги. Позади нас - мужчинка. С бороденкой, весь такой средне статистический. Его подмечает аптекарь.
- Молодой человек, вы что-то хотели?
- Да, у вас презервативы есть?
Утро. Выхино. Дождь. Мы выходим из аптеки.
- Нда, оптимисты двигают этот мир...
...дорога. О, ей я могу написать отдельный пост, да пожалею себя и Ваши глаза. Но она была классической: с пересадками в городе Озёры (не Озера, нет-нет: ОзёрЫ), где мое воображение шокировал из стекла и метала сферический (без вакуума) автовокзал; с дождем, который мы то обгоняли, то пережидали, прячась под козырьком; с добротно раздолбанным асфальтом сельских дорог и - Боги! - ПОНТОННЫЙ мост, перед которым автобус высадил всех пассажиров, и те гуськом двинулись на другой берег под все тем же дождем. Возможно, Кот привыкла к этому, приезжая каждое лето своей жизни, сюда, а вот я полнилась впечатлениями, вертела головой и вообще... Из реальности отрывало на все 100%. Собственно, под этим лозунгом: "Даешь новые впечатления!" и прошел весь наш отдых. Мы, как заправские демиурги, меняли погоду, и пусть не всегда она менялась, но сам факт череды дождей, солнца и холода оставил в памяти нечто гораздо осязаемое, чем банальные +30 и никаких осадков. От ночного дождя мы скрывались под крышей деревянного дома. Пахло настоящей историей, из тех, которые сами собой создаются в счастливых семьях. Вы знаете, дерево - имя существительное, имя оживающее: скрипели ступеньки лестницы, о чем-то негромко бормотали стены, позвякивали под напором ветра стекла. Дождь отсекал дольки полной луны, и приносил на утро свежесть соснового леса. О, как последний настойчиво бросался в глаза темной полосой на горизонте! Но мы не ходили в лес, не пекли пирожки, а собирали яблоки, смеясь, путешествовали вдоль самой длинной улицы, и снова до магазина: если бы счастье было так легко воплотимо пакетиком сушек к чаю... Дневной дождь не отпускал нас в последний день, как ты его ни уговаривай. Злился. Начинался и прекращался, ложно обнадеживая. Но мы на него не в обиде. Мы стояли на пороге, и смотрели, как воюют вода и ветер. Иногда холодный кошачий нос тыкался мне в шею. До Москвы оставалось каких-то 5 часов... Но об этом не думалось. Думалось лишь о пятнице-субботе-воскресенье. Думалось о самой возможности вот так сорваться, и уехать. Без телефона. Без долгих сборов. Днем - жить, ночью - становиться живой. Ночью, в которой шустрыми мышами убегали тени от карманного фонарика. Ночью, в которой свет из окон соседского дома казался почти маяком. Ночью, когда стоя на улице, ежась в кофточке и чистя зубы, я постигала Дао. Ночью небо прояснялось, я видела плывущего с грациозностью мифического существа, небесного дракона. Белесого с яркой жемчужиной луны в зубах. И тогда оживали сказки. Тогда я чувствовала себя Шамбамбукли, и укрываясь одеялом по самые уши, негромко считала котов: белая кошка, черная кошка, рыжая кошка... Дождь невидимый, дождь из солнечного света обрушивался, когда стрелки часов только-только подтягивались к семи: в деревне свой ритм, о чем горланили соседские петухи. И тогда раздавалось знакомое: "Ежи-и-и-ик", и я просыпалась. В отсутствие Безымянной я стала забывать, каково это - просыпаться в одной комнате, в одном пространстве с кем-то... и быть с ним 24 часа. Мы разговаривали о серьезном, и бессмысленном. Мы молчали, сидя, лежа и в движении. Мы делились, оставаясь, впрочем неделенными: Кот читала мне о демиургах, я сворачивалась клубком на диване. Мы чистили зубы порознь, и ели тет-а-тет. Мы видели столько всего в микромире, что нам неизбежно завидовали засохшие ирисы. Мы держались за руки, и совершенно не касались друг друга. Мы смогли ужиться в быту, и это стало для меня приятным открытием этих дней. Солнце, вскользь вдоль стен Коломенского Кремля, смешная собака, шум у реки, травинки по ветру, облака, воздушный змей, родители, калейдоскоп неторопливых минут и вполне удивленное: "Уже понедельник?". И оса, кружащаяся всю дорогу около нас - как прощание с Сосновкой?
Я консервирую "Дача, август 2010", и отставляю на полку, открою зимой. Скоро начнутся осенние вечера. Скоро от летнего солнца останутся снимки на стенах, приляпанные скотчем, сколотые булавками. Скоро нам снова понадобиться торопиться и быть лучше всех. И тогда порционно, я стану принимать это лето во внутрь, "запивая" уже осенними, новыми впечатлениями. Вашими и своими.
... сейчас пытаюсь описать, что было, и понимаю, что все осталось со мной.
Запуталась в волосах и фотографиях. Вывалилось на кухонный стол пакетом яблок.
Продолжает гореть краской на щеках. Я благодарна Коту за такой побег от реальности.
И теперь могу выдохнуть: мое Лето 2010 определенно удалось... (продолжение следует)
***

В городе Озёры. Красивая церковь, но сам город довольно маленький и - ни о чем

Ева))

какое-то диковинное растение)
***
- Интересно, к чему дорогу перебегают куры?
- Наверное, к жаркому, - вносит предложение Кот.
***
- Анна... Лох-Несская.
- Не, а какие еще Анны были?
- ммм, Болейн.
- Нет, болейн я не хочу...
***
- Кофе и семки, - мы идем в магазин. - Все, что нужно писателю.
Да ты знаешь, что сам Л.Толстой писал только с семками?
- В рукописях была найдена шелуха?
***
... Кот задевает меня холодной лапой.
- С! С... радость моя, - отзываюсь я.