Сегодня - день звонков. Оля, Водопадик, Леди, тетушка Сэй, Усаги, Солнце... *а вечер еще не окончен* Может, у меня сегодня - день рождения? *_* А в офисе уже никого, пойду-ка, наверное, и я... еще столько всего надо сделать до отъезда... Тэн меня завтра проводит!!!!!! On a besoin d`amour On a besoin d`amour
Александр Анатольевич уехал до воскресенья на выездной тренинг. Это окончательно подорвало нашу и без того вялую работу)))) Людмила Михайловна тоже - и в тоже место, с той же целью *улыбаясь* Насчет котика договорилась с Солнцем, ну, или все-таки Е. будет его кормить. У меня билет на завтра, у Сереги тоже *все куда-то едут*. Сидим, и откровенно халтурим. Он проходит очередной уровень игрушки, а я пишу ответы мышонку К., и Леди. Блииин, быстрее бы уже вечер!
Бегала за денежкой в салон, и увидела голубя с перебитым крылом. Он довольно шустро отковылял от меня, и миновал выезжающее авто. Только вот Муська до него доберется... И помочь ему толком не могу, и на душе грустно...
@музыка:
джаз
@настроение:
почему, помня о законе джунглей, мы все равно жалеем слабых?
... продолжаю открывать для себя необычных женщин в российской истории... Вера ГедройцВера Гедройц, литовского княжеского рода, родилась в 1876 году в Киеве, росла в селе Слободище Брянского уезда Орловской губернии, училась в Брянской женской прогимназии (где учительствовал В.В. Розанов), позже на курсах П.Ф. Лесгафта в Петербурге (ей было 15 лет). Там же сошлась с революционным кружком В.А.Вейнштока, и в 1892 году (ей 16 лет) была выслана в поместье отца под надзор полиции.
В 1894 году (княгине 18 лет) вступает в фиктивный брак с неким Н. А. Белозеровым и с новым паспортом, сменив фамилию, бежит за границу.
Спустя какое-то время Гедройц приезжает в Лозанну и поступает в университет на медицинский факультет, который окончила в 1898 году (ей 22 года) со степенью доктора медицины и хирургии. Первые операции проделаны ею под руководством Цезаря Ру, широко известного в Европе врача и ученого. Цезарь Ру берет ее в свою клинику, где спустя некоторое время она становится старшим ассистентом и в качестве приват-доцента читает спецкурс. Здесь же, в Лозанне, она встречает женщину, в которую влюбляется со всей мощью своей души. Любовь оказывается взаимной.
В Европе ее ждет блестящая карьера, однако семейные обстоятельства прерывают ее. Она получает письмо от отца, в котором он сообщает, что ее сестра умерла от воспаления легких, а ее мать находится в крайнем нервном состоянии; отец умоляет ее вернуться домой как можно скорей («…приезжай! Я никогда не звал тебя, но это необходимо <…> Не могу писать – тяжело!»).
Оставив любимую, Вера возвращается в Россию, где в 1902 году (ей 26 лет) сдает экзамен в Московский университет – ей необходимо подтвердить иностранный диплом. Несколько ранее она получает место хирурга в больнице Мальцевских заводов портландцемента Калужской губернии. Талант Веры Игнатьевны находит здесь глубочайшее практическое применение и разворачивается в полную силу. Гедройц буквально вгрызается в работу, она буквально вкалывает не покладая рук, а кроме того, публикует серьезнейшие статьи в научных журналах. Слава о первой и единственной в России женщине-хирурге из провинции мгновенно достигает императорского дворца.
Ее приглашают 3-й съезд хирургов, состоявшийся в 1902 году. Вот что писал о ней В.И.Разумовский, выдающийся профессор медицины:
«...В.И. Гедройц, первая женщина-хирург, выступавшая на съезде и с таким серьезным и интересным докладом, сопровождаемым демонстрацией. Женщина поставила на ноги мужчину, который до ее операции ползал на чреве как червь. Помнится мне и шумная овация, устроенная ей русскими хирургами. В истории хирургии, мне кажется, такие моменты должны отмечаться».
Речь идет о сыне мастерового Антоне, 26 лет, который в течение 12 лет тяжко страдал заболеванием тазобедренных суставов, не мог ни стоять, ни лежать. Вера Гедройц 10 октября 1901 г. провела сложнейшую операцию, в результате которой уже через три месяца Антон забыл про костыли. Этот случай и рассматривался в докладе Гедройц, принеся ей длительные аплодисменты светил отечественной хирургии.
Все это время она много напряженно работает – и мучительно ждет, когда любимая приедет к ней из Лозанны в Россию. Но вместо любимой из Лозанны приходит письмо (в период, когда Гедройц было примерно 26-28 лет):
«Не жди, я рвусь к тебе, но не могу оставить детей и дело. Разбивая свою, а быть может, и твою жизнь, я исполняю долг, легший бременем на наши плечи. Вера, я так страдаю!».
Удар слишком силен. Усталые нервы не выдерживают. Придя на дежурство в больницу, Гедройц достает из рабочего стола браунинг и не раздумывая стреляет себе в сердце. И только случай спасает ее – ненароком задержавшиеся в больнице коллеги прибегают на выстрел и срочно оперируют Гедройц.
В 1905 году ее назначают главным хирургом больниц Мальцевских заводов и главным врачом Людиновской больницы – Вере Игнатьевне исполнилось всего лишь 29 лет (!), и в этих должностях она пребудет до 1909 года. В том же 1905 году ее тайный и фиктивный брак с Н.А. Белозеровым по желанию Гедройц расторгнут (в 1907 году ей будет возвращен княжеский титул и разрешено вернуться к девичьей фамилии).
«В начале 1904 г. известие о войне с Японией докатилось до всех уголков России. В.И.Гедройц подает рапорт о зачислении в состав передового отряда, сформированного из медиков-добровольцев Российским Красным Крестом, и отправляется в действующую армию. Она оказывает медицинскую помощь в самых горячих местах сражений. За труды и мужество ее награждают золотой медалью «За усердие» на Анненской ленте, а после боев у Мукдена за героические действия по спасению раненых командующий армией генерал от инфантерии Н.П. Линевич лично вручает женщине-врачу княжне Гедройц Георгиевскую серебряную медаль «За храбрость». Императрица Александра Федоровна, занимаясь попечительством по отношению к раненым в Манчжурии, также отмечает заслуги Веры Игнатьевны, и «за содействие в деле облегчения участи больных и раненых воинских чинов и за труды, понесенные по Российскому обществу в Красного Креста» отмечает ее тремя знаками отличия, в том числе – серебряной шейной медалью на Владимирской ленте, а объединенное Всероссийское дворянство – именным жетоном. Через год Вера Игнатьевна возвращается в родные места к любимой работе» (В. Г. Хохлов. «Вера Игнатьевна Гедройц – главный хирург мальцовских заводов»).
«Княжна Вера оперировала в специально оборудованном железнодорожном вагоне и в палатках, обложенных глиной для защиты от холода. Только за первые 6 дней работы санитарного поезда она сделала 56 сложных операций. Выдающийся хирург-практик, она успешно оперировала легендарного генерала Гурко и пленного японского наследного принца, который впоследствии прислал дары русским монархам и назвал ее "княжной милосердия с руками, дарящими жизнь". Газеты писали о необычайной смелости операций, которые княжна делала буквально под огнем противника, но речь в этих репортажах шла не о научной смелости, а о человеческой доблести хирурга — действительно незаурядной. А ведь именно во время русско-японской войны она первой в истории медицины стала делать полостные операции, которые разработала самостоятельно, без посторонней подсказки — и не в тиши больничных операционных, а прямо на театре военных действий. В ту пору в Европе людей, раненных в живот попросту оставляли без всякой помощи» (Джонатан Молдаванов. «Княжна Вера Гедройц: скальпель и перо»).
В 1909 году ее приглашают на должность ординатора Царскосельского дворцового госпиталя. Вера Игнатьевна становится домашним врачом августейшей семьи.
«Назначение «выскочки» из провинции, тем более женщины, на должность старшего ординатора было встречено старшим врачом госпиталя М. Н. Шрейдером в штыки. В ход пошли ссылки на разные инструкции и положения, посыпались письма в придворную канцелярию. В них отмечалось, во-первых, что эта должность была предназначена для другого врача, во-вторых, что женщина-врач, ставшая заместителем старшего врача, на время его отсутствия будет начальником над всем персоналом, а это первый такой случай в Министерстве Императорского Двора, в третьих, что назначение на должность старшего ординатора приравнивается к VII классу и требует разрешения министра, а чтобы его получить, требуется прослужить в Царскосельском госпитале несколько лет и т. д. Но воля Александры Федоровны была непреклонна, и уже 31 июля 1909 года инспектор придворной части получает письмо следующего содержания: «Министр Императорского двора, согласно преподанным Ея Величеством Государынею Императрицею Александрой Федоровной Указаниям, приказал назначить Княжну Гедройц Старшим Ординатором при Царскосельском госпитале Дворцового ведомства». (В.Г. Хохлов. Гедройц В. И. – старший ординатор царскосельского дворцового госпиталя.).
Вера Гедройц была не чужда и литературных опытов, писала стихи, прозу, печаталась под псевдонимом Сергей Гедройц. Литературного признания в поэтической среде не получила категорически. В 1910 году Николай Гумилев в журнале «Аполлон» назвал Гедройц «не поэтом». Литературные занятия, откровенно неудачные, были слабостью гениального хирурга. Вере Игнатьевне, как ребенку, очень хотелось хоть какого-то художественного признания. И чуть позже она все-таки была принята в «Цех поэтов». Возможно, этому помог тот факт, что Вера Игнатьевна обещала оплатить половину той немалой суммы, которая была необходима для создания журнала «Гиперборей», в котором стали периодически публиковаться ее стихи.
В 1912 года Вера Игнатьевна становится доктором медицины, в 1914 году публикует книгу "Беседы о хирургии для сестер и врачей", лично обучает императрицу и ее дочерей навыкам медицинской сестры.
Фрейлина Анна Вырубова вспоминает: «Чтобы лучше руководить деятельностью лазаретов, императрица лично решила пройти курс сестер милосердия военного времени с двумя старшими Великими Княжнами и со мной. Преподавательницей Государыня выбрала Княжну Гедройц, женщину-хирурга, заведующую дворцовым госпиталем. Два часа в день занимались с ней и для практики поступали рядовыми хирургическими сестрами в лазарет при Дворцовом госпитале, тотчас приступили к работе — перевязкам, часто тяжело раненых. Стоя с хирургом, государыня, как каждая операционная сестра, подавала стерилизованные инструменты, вату и бинты, уносила ампутированные руки и ноги, перевязывала гангренозные рапы, не гнушаясь ничем и стойко вынося запах и ужасные картины военного госпиталя во время войны».
Вера Гедройц обладала крутым характером. Была чрезвычайно заметной – высокого роста, грузной, к тому же одевалась исключительно по-мужски: шляпа, пиджак, галстук. Никаких женских причесок – стрижка также была на мужской манер. Голос имела низкий. Была заядлой курильщицей.
В 1915 году Анна Вырубова в результате железнодорожной аварии (поговаривали о теракте) получила тяжелую травму и в бессознательном состоянии была госпитализирована. К ней была вызвана Гедройц. Войдя в палату, она увидела находящегося там с визитом Григория Распутина. Судя по его виду, он явно не собирался уходить. Вера Игнатьевна без разговоров взяла его за плечи и выставила в коридор.
Февральскую революцию княжна Вера, некогда активный участник революционного кружка, приняла с большим сочувствием. В 1917 году в качестве корпусного хирурга 6-й Сибирской стрелковой дивизии она уходит на фронт, в 1918 году получает ранение, и ее эвакуируют в Киев. Там она и остается, получив место сначала в детской клинике, а потом в факультетской хирургической клинике Киевского мединститута. В 1930 году, уже будучи профессором, уходит со службы. Много печатается в научных журналах, принимает участие в хирургических съездах. Ею выпущено три повести, основанные на автобиографическом материале.
Она живет с графиней Марией Дмитриевной Нирод и ее детьми (Федором и Мариной) – живет как муж и жена. Кроме любви, их объединяет работа: Мария Дмитриевна служит у Гедройц медицинской сестрой. Возможно, это ей посвящены стихи княжны Веры, написанные ею 23 июля 1925 года:
Не надо – нет – не разжимай объятий Не выпускай меня — не надо слов. Твой поцелуй так жгуче ароматен, И, как шатер, беззвезден наш альков. Еще — опять — века изжить в мгновенье, Дай умереть — сама умри со мной. Ночь молчаливая льет чары исступленья, Росою звонкою на землю сводит зной. Вот распахнулись звездные палаты, В лобзаньи слившись жизнию одной, Не надо — нет — не разжимай объятий, Дай умереть! Сама умри со мной!
Дети Марии Дмитриевны едва ли не открыто недолюбливают княжну Веру Игнатьевну – большая, одетая в мужской костюм и говорящая о себе в мужском роде женщина («я пошел», «я оперировал») вызывала у них отторжение, а нескрываемая любовь к ней их матери только усиливала негатив.
В 1931 году (Гедройц исполнилось 55 лет) она знакомится с художницей Ириной Дмитриевной Авдиевой и ее мужем Леонидом Семеновичем Поволоцкиим. Между ними завязывается дружба.
Из воспоминаний И.Д. Авдиевой: «Я сама знаю, что, любя Веру Игнатьевну Гедройц, научилась у нее любить все то, что поднимает жизнь над уровнем обывательщины, что красит будни в праздники. Вся ее жизнь была увлекательнейшим романом, и долгая дружба с ней во многом изменила меня. Она жила в том же доме, что и мы с мужем, и была старшим хирургом города. <…> Жила она в большой квартире с Марией Дмитриевной Нирод и ее детьми <…> Отношения у них были супружеские. Обе очень близки были к царской фамилии и бежали из Царского Села в Киев, где скрывались долго в Киево-Печерской Лавре у монахов. Потом поселились в нашем доме, много раз арестовывались, но каждый раз выпускались по просьбе власть имущего чекиста-ленинградца, которому во время войны четырнадцатого года Вера Игнатьевна сделала в царскосельском госпитале сложнейшую операцию. <…> Мы очень часто с мужем поднимались наверх к Гедройц и, к восторгу Веры Игнатьевны, создавали обстановку литературной богемы. Читали стихи, писали буримэ, Гедройц играла на скрипке, я ей аккомпанировала на фортепиано. Порой мы расходились на три-четыре такта, но это не смущало нас. Мы играли, не замечая, что слушатели забились в самую дальнюю комнату, чтобы не слышать какофонии. Вместе с Верой Игнатьевной мы написали сценарий: «Профилактика рака». Его приняли к постановке, даже аванс нам выдали, но почему-то сценарий так и не пошел в производство. Гедройц много писала научных статей о раке и отвергала теорию вирусного происхождения рака. Она считала, что это патологический рост остаточных зародышевых клеток. Рак, с которым она боролась хирургическим ножом, жестоко отомстил ей. В 1932 году она погибла от рака брюшины с метастазами в печень, через год после перенесенной операции (удаление матки)».
Вера Гедройц похоронена на Корчеватском кладбище в Киеве. На ее могиле – простой железный крест, на который прибита простая железная табличка. Внутри ограды находится еще одна могила – архиепископа Ермогена. Некогда, будучи молодым священником, он смертельно заболел, вторая жизнь была дарована ему руками чудесной женщины-хирурга Веры Игнатьевны Гедройц. После ее кончины он преданно ухаживал за ее могилой и завещал похоронить себя рядом с ней.
... наверное, мысль материальна, а мысль Тени отзывается в его Владелице. А иначе как объяснить, что вот уже второй день я думаю о тебе? Вновь нахлынувшая потребность: увидеть, послушать, сказать. Я мысленно очерчиваю срок: август. Самый теплый месяц. Милый мой, давай увидимся в августе? Мистик МоМистик Мо сидит у воды, Мистик Мо вдыхает туманы, Мистик Мо разжигает костры, Мистик Мо расставляет капканы. Он ловит сердечные раны, Он греет их на углях, Он кутает их в туманы, Он смакует их на устах. Мистик Мо отпускает грехи, Мистик Мо прощает врагов, Мистик Мо не пишет стихи, Мистик Мо пишет любовь. Он сидит у бурной реки, Он слушает флейту ветров, Мистик Мо не читает стихи, Мистик Мо почитает любовь. (Джон Ричардс)
… завтра в 17:00 отправлюсь с Казанского вокзала в южном направлении. Сказать, что я предвкушаю поездку – почти ничего не сказать. Я растворяюсь в ожидании, я жажду, и готова прямо сейчас отправиться на вокзал. Вокзалы – какая-то ирреальная сторона человеческой жизни, меня пугающая и завораживающая. Было почти все, кроме аэропортов. Автомобильные ежелетние поездки к бабушке. Автовокзалы – утренние выездки в Ростов, этакая Мекка моей анимешной юности, город, вросший в меня корнями-людьми, куда я возвращаюсь снова и снова; дневной экстрим Элисты, зачаровавшей причудливой смесью буддийских мотивов и православных табу… Ж/д вокзалы – поездка в Питер, транзитом через Ростов, ночной рейс, одиночество в зале ожидания, холодина, и только смс Фантома не давали мне уснуть… Я так часто видела города из окон вагона, или автобуса. Кругленькая фигурка мамы, всегда встречавшей и провожавшей меня. Папа с кучей сумок, помочь, договориться, встретить, устроить дочуру получше. Танюшка – мой верный боевой товарищ, готовый проторчать ради меня несколько часов на раздолбанном Волгодонском вокзале… … люди, милые, славные, дающие ощущение нужности… А потом я стала уезжать одна. На то был целый ряд причин. У Е. оказался очень неудобный график работы, и толком провожать меня он не мог – благо, встречал, если я возвращалась с сумками. Друзья – да, это приятно, когда когорта родных существ скандирует твое имя, машет вслед автобусу, или устраивает пляски на перроне, но… собрать сейчас такую компанию мне сложно: каждый для меня сам по себе, не ожерелье, но отдельный бриллиант. Да и честно: долгие проводы – лишние слезы… … поначалу уезжать – даже на сутки – было сложно. Панически боялась потеряться, отстать от автобуса, оказаться без документов в незнакомом месте, а вдруг не встретят, ах, меня же еще и мутит и пр. Страх, громоздящийся на неуверенности – ядреная смесь. Став постарше, я скорее переключилась в плоскость ПРИЕЗДА – помогло. Если думать о том, что УЕЗЖАЕШЬ, даже в самом глаголе, чувствуется какое-то лишение и ущербность; но стоит представить момент ПРИЕЗДА – и опа: сразу появляется чувство законченного действия, и психика принимает такие изменения вполне спокойно – ожидание и предвкушение… Да и после миграции Волгодонск – Питер – Москва, срываться с места стало легче… Сегодня решил, созвонился с друзьями, вечером купил билет; на следующий день – поезд. Мне нравится, когда все минута в минуту – нет времени на размусоливания, плеер в уши, мысли в голову и смотри за окно. А там – ковылевый рай, асфальтовые полосы, замирающие в сердце тоннели, березы-красавицы, ели-сводницы… И ночь, укутывающая мирок из 60-70 оказавшихся в одной точке, пассажиров… Я очень люблю ездить… … а в этот раз мне вдруг захотелось, чтобы кто-то тоненький улыбнулся мне на прощание, и я знала: меня ждут не только там, куда я еду, но и там, откуда я уезжаю. Эгоизм, дэс. . Но я от этого быстро избавлюсь, обещаю. В связи с этим у меня неизбежный вопрос: - Как ездите Вы? Любите ли Вы, чтобы Вас встречали/провожали? Какие мысли мелькают у Вас в дороге? Поделитесь, пожалуйста…
... после дождя вдруг похолодало. Да что за тенденция такая? Незнакомый дядька пожелал мне быть здоровой, расчихалась я. Заметила, что совершенно разучилась формулировать заголовки. Чашка хорошего кофе, 2 полоски горького шоколада, кольцо творожное. Сижу на работе, зябко поеживаюсь, и понимаю: уже послезавтра я буду на юге. Аска, Думер, Женя, Шульдих, Юки, dance_on, Кей, Коша и если повезет - мама... И нет поводов для печали, и пусть все будет так, как должно. Пересматриваю свое отношение к мышам.
ГоризонтСтоит ли мне говорить о том, что написано в вечерних газетах? Стоит ли мне повторять об одном, если ты устал слушать об этом? Я буду молчать и смотреть на горизонт, в ту точку, где земля сходится с небом. Все меняется, все течет, но одно всегда остается неизменным...
Говори со мной о красных кораллах, о белых китах и подводных взрывах, о тропических ливнях, о языческих храмах, о сверкающих льдах, о смешных пингвинах
Я буду слушать и смотреть на горизонт, в ту точку, где земля сливается с небом Все появляется, чтобы исчезнуть и лишь одно навсегда останется неизменным...
На двухместном самолетике над Бермудским треугольником, над бездною без границ ты сказал мне: не смотри вниз...
Я помню, я буду смотреть на горизонт, в ту точку, где море сливается с небом В конце концов, у меня есть то, что навсегда останется неизменным… (с)
После замечательного шоппинга. После наидушевнейшей беседы с тетушкой Сэй. ... приехать в Выхино, обнаружить, что сотовый разряжен, машинально сесть в маршрутку... и попасть в долбеня. А все оттого, что номер оказался не тот. Совсем не тот. И стоять потом час на остановке в каком-то чужом районе. Клясть свой сотовый, смеяться комизму ситуации, и пытаться определить: а какой автобус, мой? А ночь все ближе, а ветер все холоднее и мама, наверное, волнуется, обещалась ей позвонить.... Благо, около 11 мне удалось застолбить автобус "Москва - Ногинск". Шла по ночному двору, и слушала шум МКАДа И соловьев. Жить. Да.
С утра долбалась с кассой, и таки поняла, где ошибка. Многие вещи делаю уже не интуитивно, а осознанно. Гуд. Развивается какое-то бухгалтерско-конкретное мышление. "Мы в ответе за тех, кого приручили", но это не так страшно..... Сегодня будем есть на обед свежую клубнику, и радоваться жизни. В Ростов приезжаю 12 июня утром, обратно в Москву, если Зах отпустит, 15-16 (?)
Ветреного Вам дня, други-не совсем други! Пусть сегодня все будет так, как Вы того хотите.
Наброски с работы: … прилетела из банка *наконец-то проснулась в 8:30 и съездила за выписками*, мои ребята сидят, втыкают в мониторы. Здороваемся, и босс спрашивает: - Ну, что, Аня, смотрела? - Что? – Сразу начинаю панически соображать, что должна была посмотреть. - Как что - Чемпионат Европы. – Они в своем репертуаре. - Нет. Но Вы не волнуйтесь: еще пару месяцев в Вашей компании – и я все нагоню - Мужской коллектив плохому не научит. Да, Серега? - Ага…
Босс точит карандаши, я замечаю это: - О, Александр Анатольевич, Вы точите карандаши? Поточите и мне, - ну, кто откажет ми-ми-ми-Ане? *_* - Давай. – Приношу свой рахитный карандаш, и замечаю, что перед шефой коробка цветных карандашей. - А зачем Вам цветные? 0_о - Да вот, решил с работой завязать. В художники подамся. - А возьмите меня в долю! - Точно, ты же рисовать умеешь… а я тебе буду карандаши точить.
... делюсь своими "горестями" - по пути на работу, укачало. - А как же ты поедешь домой, если тебя укачивает? Аааа, я понял: тебя укачивает, когда ты на работу едешь…
- У нас под окном абрикос, - предвкушаю поездку домой, мамино варенье и вообще *_* - У нас шелковица, - отзывается Серега. - А какой вид из вашего окна, Александр Анатольевич? - А из нашего окна Площадь красная… и та не видна.
- Я взяла билет на 5… Вы меня пораньше отпустите? - Эх, Аня, - босс качает головой. – Если хочешь поехать домой, ставить тебе нам сегодня весь день музыку.
… отдышаться бы, перевести парящий вне тела, дух – а пальцы топчут клавиатуру, стремясь рассказать миру, но, прежде всего – мне самой – о том, какой прекрасный получился сегодня день. Такие дни случаются один на неделю, и то – если ты очень и очень любим тем, кто. Я, очевидно, любима. Я, возможно, приемыш. Я, однозначно, везучая. Я благодарна Всем, кто составил мне компанию в этом чудесном, солнечном дне… С Тэн мы встретились на остановке, и я с радостью отметила, что, даже не видя лица, уже спокойно узнаю ее походку. В этот раз она была еще красивей – необычные волосы, так поразившие меня при первой встрече, распущены и свободно падают на плечи, отчего Тэн кажется удивительно светлой. Но я-то знаю, что она такая и есть. Светлая изнутри, светлая визуально и светлая … «что в имени тебе моем»… … выбрались в усадьбу Кусково. Я знаю, что я – везучий человечек, и эта прогулка тому очередное подтверждение: я так давно слышала об этом месте, но все никак не могла добраться. А сегодня – несколько остановок на прогретом солнцем, троллейбусе, чуть-чуть пешком, и мы в бывшей резиденции Шереметьевых. Космические силы решают избаловать меня этой весной… (Немножечко информации - www.kuskovo.ru/) Место мне понравилось. Во-первых, теплая погода раскрасила парковую зону в такие мягкие пятна золота, синевы и зелени, что дышалось полной грудью, радовало и голово-кружило. Сказочное место. Как картины, выставляющихся там, художников. То ли сосны, то ли туи? Неровные дорожки, куда же ты ведешь, петляющая? А в чащобе затаилось Время. Я – большая любительница пеших прогулок, и такие парки для меня как отдушина и манна небесная – я расслабляюсь, и черпаю энергию в окружающем пространстве. Во-вторых, это место оказалось на редкость исторично, и мы с Тэн решили вернуться для более детального ознакомления. А в-третьих, Тэн. … капельки с крыши, скрипичные ключи и кофе с карамелью. Она всегда напротив меня, и если я протяну руку, я смогу коснуться волос. Волос, пахнущих травами, и лекарствами. Она похожа на Незнакомку с картины, и я, стесняясь, заглядываю ей в глаза. Умные и спокойные. «Всего 17, всего 17…» А, кажется, я видела ее отражение во всех эпохах. Домашняя, светлая и какая-то слишком открытая – для меня, для моих сумбурных слов и моих не менее восхищенных чувств. Она серьезна, и серебряный браслет холодит предчувствием счастья. Хаус в голове, и радость от узнавания. Боги, Вы исполнили мою мечту… Познакомившись лично не так давно, я уже крепко привязалась к этому существу, и судя по всему – взаимно. С каждой новой встречей у нас все больше и больше общих воспоминаний, и мы живем здесь и сейчас, и – ах да! – территориально рядом *_* Так и в этот раз. Мы бродили, держась за лапки, сидели на берегу водоема, любуясь дворцом, и снова шли вперед… Вечер наступил как-то быстро, и мы поехали обратно, т.к. Тэн должна была ехать в театр. Здесь меня ждал очередной приятный сюрприз: Тэн пригласила меня в гости. Для меня это было очень важно, т.к. Дом человека – это во многом воплощение его внутреннего «Я», и то, что мне позволили перейти от шапочного, пусть и приятного знакомства, к более личному… Тэн, спасибо! Чудесная мама, которой я свалилась как снег на голову. Добрый и интеллигентный папа. В клетке – мужчина моей мечты, кролик Сева. Когда я взяла его на руки, я испытала всю гамму чувств подруги молодой мамаши: последняя чуть снисходительно говорит – «Да не бойся ты, держи его нормально», а ты немеешь, аккуратно контролируешь силу прижатия, и немножко боишься неловким движением причинить маленькому существу боль. Сева меня покорил… Он оказался на редкость спокойным, красивым и таким удивительно-пушистым, что я сразу перешла на сюсюканья. Теперь в моей жизни 2 огромные любви – Грэм и Сева *смеясь* … картины на стенах, и уют относительно небольшой комнаты. Кукла на столике и фотография кукольной девочки. Я сидела на кровати, смотрела на стул *здесь сидит по вечерам Тэн*, на компьютер *на нем Тэн пишет свои посты и рефераты*, на окно *по утрам Тэн глядит в него* - и просто тихо радовалась… Меня вдобавок вкусно накормили, и наказали приезжать еще *скромно* И я приеду... и даже не раз... - Тэн, в твоих родственников не было ангелов? Спасибо тебе за этот потрясающий день. Надеюсь, спектакль был хорошим. … на Комсомольской мы расстались: Тэн с дядей поехали в театр, а я – за билетом. Купила без проблем, теперь вот мысленно прикидываю, какие у меня шансы попасть на хороший автобус. Оптимизм уверяет, что дважды в одно место молния не бьет… Уже спускаясь в метро, дабы ехать обратно, меня нагнала смс от Оленьки. «Приезжай в гости. У меня будут роллы» (с) Я задумалась. Я крепко задумалась. Я задумалась на остановку больше, чем надо, и… поехала на Южную, рассудив, что в ближайшую неделю выбраться у меня явно не получится. А общаться хотелось… Люди смотрят из окна, Называя имена, Люди смотрят на часы, Узнавая времена, Люди смотрят на меня, Люди думают, пьяна, Или, может быть, больна, А внутри меня - волна! Красивая, больше волна, чем я, все еще _в_движении_, девушка встретила меня в центре зала, и повела наверх. До этого я была на Южной всего пару раз – торговый комплекс на этой станции метро очень любит мой названный брат, а теперь это место стало еще более знаковым: здесь живет Оленька, здесь работает тетушка, здесь мне скоро забирать бэйджик, здесь же недалеко живет мышонок К., и здесь же мы встречаемся с мелким. Еще один человек – еще один дом, и… СОБАКИ! *_* У Оленьки оказались 2 красавицы породы керри-блю терьер *правильно?* Они покорили мое слабое до животных сердце, и я часть вечера так и норовила их погладить, или как-то притянуть к себе. Саму их хозяйку я тоже норовила как-то потискать, да поюзать... И был разговор, и были суши, и было ощущение тесного духовного родства. И уезжать домой совсем не хотелось. Едва не опоздав на последний поезд, я вышла на знакомой станции, и звезды в небе показались мне похожи на следы чьих-то ног. Интересно, а скольким в душе я оставила свой след? - Оленька, спасибо... Это было непередаваемо... ты врезалась в мое сердце...
... нотками яблочной грусти, и ромашкового лета. Перебирать дни На пальцы нанизывать встречи, и снова ждать - лето, осень, зима? Аська захлебывается воздушными шарами, и я отпускаю их в небо Один, второй, третий... чуть больше. Наверное, 23. Пусть будет 23. Да? Друг, который... и который - Друг. Словобразователь, и Немного - Миродеформатор. О тебе. Для тебя. За тебя. ... до дна... - С днем рождения, агент! С днем появления на свет, необычный человек. .... ты знаешь, я хочу и дальше быть особой, приближенной к. А к чему, Мы с тобой решим. Ты ведь приедешь в гости? Люблю.... И будь самым счастливым. boomp3.com Ты - очень дорогой мне друг, понял?)
@музыка:
играет
@настроение:
прости за сумбурность, я вдруг поняла, что очень тобой дорожу и это сделало меня немой
... она - потрясающая. Мои нервные окончания подрагивают, когда я захожу на ее дневник. Не откровения, но что-то новое. Случайные дневники, ворох за ворохом - и снова ночь, и снова мне нечем заняться. Я прыгаю из одной реальности в другую, но репродукция на дневнике цепляет, меняя траекторию. Мои любимые прерафаэлиты... Я замираю, и этот момент решает все. И сегодня, сегодня у нее день рождения. - Dalen, позволь поздравить себя с твоим появлением на страничках моего дневника, и тебя с днем твоего рождения. Ты не очень любишь этот праздник, да? Отныне и навсегда, ты в моем сознании как тонкорукая Цецилия, и это - "доброе предзнаменование". Располагайся, и... я верю, что из этой встречи получится что-то хорошее... Ой, мы - ровесницы *_* Цецилия ДинереЯ получила подарок – перевязанный красной ленточкой целлофановый пакет, наполненный мыльными пузырями. Развязала и они стали летать по комнате и наполнили ее блеском и праздничной мишурой. Они пульсировали – увеличивались, принимая форму земного шара, уменьшаясь – форму головы человека. Остолбеневшая, я стояла среди них, напоминая чем-то жену Лота – правда, оглядываться мне было не на что, потому что комната моя была свободна от содомских услад. Бестии были настолько привлекательны, что я себе самой казалась никчемной. Они поселились в моей клетушке навсегда и совсем со мной не считались. Они вытеснили меня из моей собственной души и теперь я живу вне самой себя. Они заносчивы, потому что обросли телами и приоделись – они витают повсюду – в ленинских кепочках и в сталинских кителях. Иногда мне начинает казаться, что они курят “Казбек” и поскрипывают хромовыми сапогами. Но самое удивительное заключается в том, что они не лопаются – даже от иголки... Я пробовала – у меня ничего не получилось. Вот какой я получила подарок! – мыльные пузыри в целлофановом пакете, перевязанном красной ленточкой.
Не люблю закрытые дневники. Вернее, не так: почти никогда не пишу владельцам закрытых дневников на у-мыло, с просьбой открыть доступ. Это как - кот в мешке, и ни разу не коробка шоколадных конфет. Да, у человека может быть потрясающий, интригующий ник, но ограничения, и все эти пары железных башмаков, что надо сносить... это мне как-то чуждо. Я - слишком открыта, но в этом - мое преимущество) Вот так и теряемся мы в @пространстве... /голова кругом, стоит задуматься обо всех предопределенностях и потенциальных "если бы"/ А Вы стучите в закрытые двери?
... мне нравятся эти ребята... Goo Goo Dolls boomp3.com "... Команда записала кучу саундтреков, в том числе к таким фильмам как "Эйс Вентура 2", "Томми Бой" и "Бэтмэн и Робин". После этого Goo Goo Dolls сделали трехлетнюю паузу, и многие уже начали сомневаться, что они когда-нибудь смогут повторить свой успех. Однако их песня "Iris", прозвучавшая в саундтреке к фильму "City of angels" развеяла эти опасения" (с)
читать дальшеЭто было большой ошибкой – спросить у свежезабеременевшей подруги и ее мужа: «А имя ребенку вы уже выбрали?» Потому что вместо трогательного: «Ой, да как-то еще не задумывались, да, милый?» – я получила в ответ настоящий классический семейный скандал. Они оба, Люся и Коля, оказывается, уже давно и подробно об этом задумывались – с той самой минуты, как тест показал две полосочки. Вот только мыслями своими друг с другом не делились. Поэтому мой невинный, в общем-то, вопрос спровоцировал сход лавины. Открыл шлюзы. Сорвал крышку с парового котла. Чуть не привел к разводу. Если было бы возможно, то эти двое даже отменили бы беременность. «Так, все, концерт окончен! – закричал бы папа Коля. – Мы не можем найти компромисс при выборе имени для ребенка, поэтому никакого ребенка не будет. Эй ты, парень с пуповиной! Полезай обратно!» Самое интересное, они даже еще не знали, кого ожидают – парня или девицу. Поэтому каждый составил два списка имен: один назывался «Если будет девочка, то я хотел бы, чтобы ее звали…», другой – «Если будет парень, то ему очень подойдет имя…». В моем присутствии они впервые эти списки и озвучили. Иногда – переходя на крик. Первой слово взяла беременная: – Как вы знаете, мне очень нравится Анджелина Джоли… – Ну уж нет! – возмутился Николай. – Я такое имя даже не выговорю – Анджелина! – При чем тут Анджелина? Я бы хотела назвать свою дочку так же, как она свою, – Шило. Коля от смеха повалился на диван: – Давай уж сразу двойное имя! – Шило Нувель? – Нет, Шило-в-Заднице!.. Послушай, Люся, я понимаю, что ты беременна, что твои гормоны сошли с ума. Поэтому позволь какое-то время мне вместо тебя принимать решения. А мне, хочу признаться, нравятся хорошие, чистые, прославленные русские имена. Имена наших предков, наполненные духовной красотой. А не какие-то там идиотские клички от голливудских звезд. Затем будущий папаша предложил свои варианты на выбор: Акулина, Агофоклия, Глафира. И уточнил, увидев наши вытянутые лица: «Это если девочка будет». Я сразу представила, как он держит на руках малышку в лаптях и говорит ей: «Ничего, Глашенька, не беда, что у тебя компьютера нет. Вот заколосится рожь, и пойдем мы с тобой в чисто поле зябликов слушать». Люся, видимо, тоже представила нечто подобное, потому что быстро пришла в себя и сразу пошла в наступление: «У кого тут из нас гормоны сошли с ума? Ты мне еще предложи назвать ребенка Феодоритом, как ты это Куликовым предложил. А я ведь думала, что ты шутишь. И Куликовы так думали. Не знали мы, что у тебя завихрения на почве духовной красоты». Николай едва не разрыдался. Он пытался объяснить, что имя человека – это его божественная сущность. Что, давая при крещении младенцу имя из святцев, родители освящают его благодатью и святостью. Он даже сбегал за давно припрятанной книгой «Все православные имена» и зачитал вслух вступление: «Святой ангел-хранитель защищает ребенка от демонических сил». На что тут же получил ответ: «А кто будет защищать твоего сына Никострата, когда его будут лупцевать одноклассники на школьном дворе?» Люся вырвала книгу у мужа из рук и стала зачитывать благодатные православные имена вслух: «Лампад, Лаодикий, Ларгий, Левей, Ливерий, Ликарион, Лисимах, Лоллий, Лукий, Лукиллиан, Лупп… Господи, Коля, за что ты так ненавидишь нашего будущего ребенка?» Я пыталась деликатно вклиниться в спор. У меня был свой вариант хорошего русского имени, которое к тому же активно используют на Западе. Но на мое «назовите девочку Наташей» уже никто не обращал внимания. Коля, разбрызгивая слюну, бегал по комнате и припоминал жене всех голливудских детей, которыми она так восхищалась, – Шило, Сури, Эппл. Не забыл даже Бруклина Бекхэма: «Только ненормальный мог назвать ребенка именем городского района!» Люся не сдавалась: – Сейчас модно быть ненормальным, как ты этого не поймешь, идиот? Даже наша Анастасия Заворотнюк назвала сына Майки! Коля остановился: – Что, действительно так и назвала? Это его полное имя? – Ну уж не знаю, может, официально его зовут Майкл. Но в интервью она всегда говорит: «Мой любимый сыночек Майки то, мой дорогой мальчик Майки се…» Коля усмехнулся: – Интересно, как реагируют прохожие, когда она на улице громко зовет своего мальчика? Наверное, спрашивают: «А какие размеры есть?» «Наташа! – наконец удалось мне выпалить. – Если будет девочка, то назовите ее Наташей. Это красиво и не очень экзотично». Но Люся уточнила: «Не очень экзотично?» – таким тоном, что я тут же вспомнила, что у нас в классе было шесть Наташ. Да, эта девочка, скорее всего, не будет слышать своего имени никогда – ее везде и всегда будут называть только по фамилии. Даже возлюбленный в медовый месяц будет ей шептать: «Овсянкина, ты прекрасна». В общем, консенсус так и не был найден. Люся предлагала: «Фиона», а Коля отвечал: «Угу, и братик ее Шрек!» Коля перебирал: «Владимир, Дмитрий…», а Люся шипела: «Твое пресмыкание перед властью уже переходит все границы!» Я пыталась найти варианты: «Может, Натэлла тогда?», а на меня махали руками: «У нас все-таки будет ребенок, а не шоколадная паста в банке». В конце концов все сделали вид, что придумывать имя ребенку не обязательно. Главное – пусть растет здоровым, а откликаться можно и на «эй!» или в крайнем случае на «как тебя там!». Положение в итоге спас врач. Когда он объявил моим друзьям, что у них будет двойня, то зачем-то пошутил: «Ну, как назовете? Люся и Коля?..» (с)